– Честно, – повторяла я раз в десятый, – мне об этом ничего не известно и вообще по фигу. Я совершенно не хочу встречаться с Робом!

– Ну а он считает иначе, – ответила Миа, задумчиво откусывая кусок от багета с сыром. Большие куски помидорины вылезли из другого конца сандвича и упали ей на колени. – Черт побери! – тихо пробормотала она, собирая их и кладя на тарелку. Наконец она оторвалась от того, что счищала со своих джинсов майонез. – Он говорит, вы с ним целовались в знак примирения – на поцелуях он делал особенный акцент – и все у вас пошло по-прежнему.

– Ну, он просто чокнутый, и можешь передать ему, что я его так назвала. Терпеть не могу этого парня! – Я никак не могла сообразить, почему Роб продолжает распространяться о якобы имеющих место наших отношениях. На вечеринке я высказала ему все четко и откровенно.

– Эшли восприняла это просто ужасно. Я не уверена, что она доучится до конца года.

– Ну это как-то слишком. Они встречались с ним всего-то недели две.

Голос Миа стал тише, она наклонилась ко мне:

– Вообще-то я верю тебе, но она и слышать ничего не хочет. Решила побыть несчастненькой.

– Это не мои проблемы, – пожала я плечами, приканчивая довольно унылый салат. – Послушай, ты не прикроешь меня на занятии по хоровому пению? Мне нужно позвонить в банк.

– Да уж, не повезло тебе. Это настоящий кошмар. Увидимся на перемене. – Миа быстро улыбнулась, а потом принялась восстанавливать свой сандвич.

– Спасибо, я найду тебя в общей комнате.

Спортивные площадки были горячими и пыльными после того, как по ним целую четверть носились стада подростков. Сквозь траву виднелись голые клочки земли, а кое-где белые линии беговой дорожки были проведены прямо по грязи. Большинству девочек было слишком жарко на улице, если только они не загорали, так что мое любимое место под большим конским каштаном пустовало. Я позвала Кэллума, он появился очень быстро, и мое виноватое сознание тут же заподозрило, что случилось что-то плохое.

– Все в порядке? – спросила я как можно невиннее, пытаясь угадать по его отражению в крошечном зеркальце, известно ли ему что-то.

– Я так считаю, – хмуро ответил он. – Но сегодня утром с Оливией происходило что-то странное.

– Как так? Что она такого сделала?

– Ну ничего определенного, если честно. Просто вела себя немного необычно. – Он какое-то время стоял опустив глаза и качал головой. – Такое впечатление, что, ну, ее сильно что-то беспокоит, но она боится рассказывать об этом. Мне бы очень хотелось помочь ей – невыносимо видеть ее такой потерянной.

Он поднял глаза и тут же увидел, как я смотрю на него.

– Тебе ведь что-то известно об этом, я прав?

– Да, – призналась я, скривив лицо. – Я очень виновата. Но я понятия не имела, что она такая прозрачная.

– Что? Что вы с ней натворили?

– Это была ошибка, честно. Вчера вечером я сидела в саду и почувствовала покалывание в руке, я решила, что это ты, и упомянула Кэтрин… – Я остановилась, чтобы передохнуть. – Оливии не потребовалось много времени на то, чтобы сложить два и два, – извиняющимся тоном добавила я.

Он вздохнул:

– Черт побери! Как я смогу заставить ее молчать? Ты оказалась в еще большей опасности; что, если об этом узнает Лукас? – Он говорил очень экспрессивно, но, по крайней мере, не казался разъяренным.

– Со мной все будет хорошо. А опасности для меня сейчас не больше, чем прежде, когда нам еще не надо было беспокоиться о Кэтрин и ее выходках. Он никуда не денется с моей руки. – Я кивнула на амулет, поблескивающий на солнце, его яркие цвета сияли, когда я двигалась. Я не могла придумать ситуацию, в которой мне пришлось бы снять его.

– У нас с Мэтью получилось уединиться, и я рассказал ему обо всем, как мы и договаривались, – немного помолчав, сказал Кэллум.

– Что он ответил?

– Что пока лучше помалкивать об этом. Так оно будет безопаснее. Но он высказал интересное предположение. И я абсолютно уверен, что оно тебе не понравится. – Он начал тереть свой подбородок, поглядывая на меня прищуренными глазами.

– Ну тогда скажи мне о нем. Это единственный способ выяснить, прав ли ты!

Кэллум внезапно стал очень серьезным:

– О’кей. Но прежде чем лезть в бутылку, хорошенько выслушай меня, ладно?

– О’кей, о’кей. Ну говори же!

– Кэтрин удалось вернуться на ту сторону благодаря тому, что она украла твои воспоминания. Она оставила тебя умирать и чуть было не убила Грейс. С тех пор, как она ожила, она только и делает, что портит тебе жизнь и останавливаться, похоже, не собирается.

– Да, я все это знаю. Ну и?

– Чтобы я мог вернуться, нам нужен мозг, из которого мы стерли бы все воспоминания, но мы, конечно же, не хотим причинить никому вреда. Но что, если мы будем иметь дело с кем-то, кто сам по себе не безупречен, кто вроде как заслужил это…

– Ты имеешь в виду Кэтрин? Нужно убить Кэтрин и воспользоваться ее – моими – воспоминаниями, чтобы вернуть тебя сюда?

Кэллум кивнул.

– Вот что предложил Мэтью. Одним выстрелом двух зайцев.

Это было ужасно, но у меня в голове вдруг начала выстраиваться заманчивая симметрия. Кэтрин попыталась убить меня, чтобы завладеть моими воспоминаниями, а Кэллум может убить ее, чтобы эти воспоминания вернуть. Око за око…

Резкий ветер внезапно пронесся по спортивному полю, закручивая пыль в миниатюрные торнадо. Я задрожала, осознав, что, пусть на одну лишь секунду, задумалась над тем, чтобы лишить кого-то жизни.

Я крепко сжала кулаки. Да как это меня угораздило?

– Мы не можем сделать ничего такого, Кэллум. Не можем, и все. Ведь тогда мы уподобимся ей. – Он пристально смотрел на меня и, когда я закончила, с облегчением выдохнул.

– Я знаю. И я рад, что ты считаешь так же, как я. – Он грустно улыбнулся. – Однако это сильное искушение, правда?

– Очень. – Я улыбнулась ему в ответ. – Но такой вариант не для нас.

– Это была не единственная идея Мэтью. Он не сомневался, что мы на это не подпишемся, но ему в голову пришла еще одна мысль.

– О’кей, я готова выслушать тебя, если только ты не предложишь чего-нибудь безнравственного.

– Не беспокойся. – Он опять улыбался. – Эта мысль мне нравится. Она вполне может остановить Кэтрин.

Я подалась к нему, и мои плечи почувствовали слабое сопротивление воздуха.

– Продолжай.

– Кэтрин снова стала человеком, у нее все твои воспоминания, и она пользуется ими, чтобы приносить тебе неприятности, но – и это очень интересный момент – у нее нет амулета. Я могу ходить за ней и забирать у нее эти воспоминания, когда они будут приходить ей в голову. И она не сможет больше ничего осуществить! Что ты по этому поводу думаешь?